К востоку от Эдема - Страница 54

— Да, средствами я располагаю, — скромно признал Адам.

— Я это к тому, чтоб вам дальше понятнее было. Так вот, когда мистер и миссис Гамильтон сюда приехали, у них, как говорится, нечем было задницу подтереть. Ну и пришлось им брать, что осталось — государственную землю, ту, что никому задаром не нужна. Там паси корову хоть на двадцати пяти акрах, она и в хороший год с голодухи околеет, а уж если засуха, то, говорят, оттуда даже койоты бегут. Многие по сю пору не понимают, как Гамильтоны тогда не перемерли. А чего тут понимать — мистер Гамильтон с первого дня работать начал, вот и не перемерли. На чужих фермах спину гнул, пока молотилку ж построил.

— Должно быть, он потом немало преуспел. Я о нем со всех сторон слышу.

— Можно сказать, и преуспел. Девять детей воспитал. А что ни гроша не скопил, это я голову наотрез даю. Да и как ему скопить?

Повозка резко накренилась набок, перевалила через большой круглый камень и снова выровнялась. Лошади потемнели от пота, на боках и под хомутом пузырилась пена. — Рад буду с ним познакомиться, — сказал Адам. — Как бы там ни было, сэр, а кое-что ему удалось на славу, дети у него растут хорошие, воспитал он их прекрасно. Все работящие, толковые… один только Джо подкачал. Джо — это его младший, они даже, слышал, собираются его в колледж послать. Но остальные все с головой. Мистер Гамильтон вполне может ими гордиться. Их дом вон там, за следующим холмом. Не забудьте, что я вам сказал, — виски раньше времени не вынимайте, а то миссис Гамильтон и говорить с вами не станет.

Сухая земля потрескивала на солнце, со всех сто рой скрипели сверчки.

— Вот уж поистине Богом забытый край, — покачал головой Луис.

— Мне даже как-то стыдно, — сказал Адам. — Это почему же?

— Ну, потому что я не беден и меня в такое место не загонишь.

— Я тоже не беден, только мне совсем не стыдно, а наоборот — я очень доволен.

Повозка вскарабкалась на холм, и Адам увидел внизу кучу строений, составлявших усадьбу Гамильтонов: дом с множеством пристроек, коровник, кузницу и каретный сарай. Все высохшее, обглоданное солнцем, ни одного высокого дерева, огород — клочок земли, который поливали вручную.

Луис повернулся к Адаму, и в его голосе зазвучали враждебные нотки:

— Я, мистер Траск, хочу, чтобы вы кое-что поняли. Некоторые, когда видят Самюэла Гамильтона в первый раз, думают, у него не все дома. Он разговаривает не так, как другие. Он ирландец. И на выдумки всякие горазд — что ни день, у него новая затея. И помечтать любит, хлебом не корми! На такой земле жить, тут, ей-богу, о чем хочешь размечтаешься! Но вы лучше сразу зарубите себе на носу: он истинный труженик, отличный кузнец, и, бывает, его затеи пользу приносят. Многое, о чем он говорил, сбывалось, я сам тому свидетель.

В тоне Луиса слышалась скрытая угроза, и Адам насторожился.

— Я не привык судить о людях плохо, — сказал он и почувствовал, что Луис почему-то видит в нем сейчас чужака и недруга.

— Я просто хочу, чтоб уж все начистоту. А то приезжают некоторые и думают, что если человек не купается в деньгах, так он и слова доброго не стоит. — Я бы никогда не позволил себе…

— Да, может быть, у мистера Гамильтона за душой ни гроша, ноон здесь свой человек, и не хуже других. И семья у него прекрасная, такую еще поискать. Запомните это раз и навсегда.

Адам чуть было не начал оправдываться, но потом сказал:

— Запомню. Спасибо, что объяснили.

Луис снова повернулся лицом к усадьбе.

— Вон он — видите, стоит у кузницы? Должно быть, услышал, что мы едем.

— У него что, борода? — спросил Адам, вглядываясь.

— Да, борода у него красивая. Скоро совсем белая будет, он седеть начал.

Они проехали мимо дома, заметили в окне глядящую на них миссис Гамильтон и подкатили к кузнице, где их уже поджидал Самюэл.

Адам увидел перед собой высокого крепкого мужчину с бородой патриарха; ветер шевелил его легкие, как пух, волосы. Солнце опалило ирландскую белизну его лица и окрасило щеки румянцем. На нем была чистая синяя рубашка, комбинезон и кожаный фартук. Рукава рубашки были закатаны, но на мускулистых руках Адам не углядел и пятнышка грязи. Только пальцы и ладони были черные от копоти. Окинув Самюэла коротким взглядом, Адам снова посмотрел на его глаза, голубые, по-молодому веселые. В лучиках морщин от частого смеха.

— Это ты, Луис, — сказал Самюэл, — рад тебя видеть. Наш райский уголок всегда готов принять друзей.

Он улыбнулся Адаму, и Луис тотчас сказал:

— Это мистер Адам Траск. Я привез его познакомиться. Он с Восточного побережья приехал и хочет здесь осесть.

— Очень приятно, — кивнул Самюэл. — Руки пожмем в другой раз. Не хочу вас пачкать моими ржавыми хваталками.

— Я, мистер Гамильтон, привез с собой железных обрезков. Не сделаете мне пару угольничков? А то у меня на жатке рама к черту развалилась.

— Конечно, Луис, все сделаю. Ну выгружайтесь, выгружайтесь. Лошадей мы отведем в тень.

— Там сверху кусок оленины, а мистер Траск привез кое-что повеселее. Самюал покосился на дом.

— «Кое-что повеселее», я думаю, мы отведаем позже, когда поставим повозку за сарай.

Хотя Самюэл вроде бы правильно произносил слова, Адам уловил в его речи необычную приятную певучесть.

— Луис, может, разневолишь своих лошадок сам? Я пока отнесу оленину. Лиза будет довольна. Она любит оленье жаркое.

— Из молодых ваших кто-нибудь дома? — Нет, никого нет. На выходные приехали Джордж и Уилл, но вчера вечером все упорхнули в каньон Уайлд-Хоре, в Пичтри, там в школе бал-танцы. Как стемнеет, думаю, начнут потихоньку слетаться в гнездо. У нас из-за этих танцев диван пропал. Я вам потом расскажу… Ох и задаст им Лиза!.. Это все проказы Тома. Я вам потом расскажу. — Он засмеялся и, подхватив завернутую в мешковину оленью ногу, зашагал к дому. — Если хотите, отнесите «кое что повеселее»в кузницу, чтобы на солнце не отсвечивало.